«Выходя из безграничной свободы,

я заключаю безграничным деспотизмом».

Ф.М. Достоевский «Бесы»

 

 

Я вообще-то уже писал о демократии: о том, что, в принципе, означает этот общественный феномен, как его понимать и пр., поэтому многого повторять не буду, но по зрелому размышлению решил продолжить разговор о современной «демократии», поскольку обнаружились некоторые принципиальные вещи, позволяющие оценить это явление несколько иначе. Причем, начав говорить о демократии, я постепенно перешел к тоталитаризму. Получилось совсем как у Шигалева - героя романа Достоевского, который, говоря о своих социологических построениях, заявил: «Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом».

 

Но вначале немного о том, что делает слово «демократия» таким привлекательным и что на деле скрывается за этой вывеской. Слова «демократия», «демократический»,  «демократизация» и пр. слышишь буквально на каждом углу и от лиц самой разной политической приверженности. О сути и смысле этого слова, вернее понятия, даже как-то не принято и говорить, поскольку «это всем известно», хотя ведь оно обозначает всего-навсего принятие решений большинством голосов людей как бы добровольно делающих свой выбор.

 

Тем не менее, есть устойчивое убеждение, что с «демократией» обязательно связаны свобода, равенство (в смысле равных возможностей) и обязательно высокий уровень жизни  граждан любого государства.  О высоком уровне жизни  даже распространяться не буду, поскольку он к демократии никакого отношения не имеет. Равенство (формальное) существует только при голосовании, а о свободе надо сказать отдельно. Если просто посмотреть на демократию не предвзято, то можно сразу увидеть, что ни о какой всеобъемлющей свободе не может быть и речи, поскольку принятие решений посредством большинства означает для меньшинства уже не свободу, а принуждение, что мы на практике и видим. Это до такой степени очевидно, что, казалось бы, и доказывать-то нечего.  Однако у людей есть устойчивая иллюзия свободы принятия собственных решений,  то есть у них как бы всегда есть свобода выбора. Вот об этой «свободе выбора» надо сказать отдельно.

 

Дело в том, что уже давно за вывеской «демократия» расположился со всеми удобствами «плюрализм», а это совсем другое слово и другое понятие. Теоретически слово (и понятие) «плюрализм» ничего опасного из себя не представляет - это философская позиция, согласно которой существует множество независимых методов и подходов познания бытия (мира).  Но в наше время под плюрализмом (читай: демократией) понимается существование различных взглядов и мнений, ни одно из которых не имеет преимущества перед другими.

 

Казалось бы, и это верно, что здесь особенного, но не зря говорится, что «дьявол таится в деталях». На деле все это обернулось и оборачивается уничтожением норм, правил и традиций,  уравниванием добра и зла, высокого и низкого, мастерства и халтуры, правды и лжи и прочего: какая разница, если все равноценно. Я ничуть не преувеличиваю: вот, на вскидку, два высказывания сегодняшних полит-экспертов. «Принцип плюрализма сегодня формируется так: как можно больше разных мнений, - главное, чтобы никто не настаивал на истинности своего». Или еще: «Плюрализм, как принцип, деградирует к равнодушию, к потере всякой глубины, растекается в бессмыслицу заблуждений и лжи».  И таких оценок можно привести много.  Но дело не в этом, а в том, что эта ситуация как раз и оставляет человека равнодушным к принятию решений большинством, - какая разница, если все равноценно,  можно  так, а можно и этак. То есть так называемая «свобода выбора», которую отождествляют с демократией, фактически привела к ситуации отсутствия всякого выбора, то есть механического следования мнению большинства, формируемого целенаправленной пропагандой.

 

Чтобы не казалось, что все насчёт «целенаправленной пропаганды» я придумываю, приведу несколько цитат из  книги известного американского журналиста-политолога Э. Бернейса, написанной еще в 1928 году, которая так и называется: «Пропаганда».

 

«Сознательное и умелое манипулирование  привычками и вкусами масс является важной составляющей демократического общества.  Приводит в движение этот невидимый общественный механизм невидимое правительство, которое является истинной правящей силой в нашей стране. Нами правят, наше сознание программируют, наши вкусы предопределяют, наши идеи нам предлагают. Таков логичный результат организации нашего демократического общества».

 

Им вторят сегодняшние исследователи пропаганды и «общественного мнения» (Э. Аронсон Э. Пратканис «Эпоха пропаганды», 2001г.) : «Пропаганда включает искусное использование образов, лозунгов и символов, играющее на наших предрассудках и эмоциях; это распространение какой-либо точки зрения таким образом и с такой конечной целью, чтобы получатель данного обращения приходил к «добровольному» принятию этой позиции, как если бы она была его собственной».

 

Вот тут и возникает вопрос: а зачем и кому все это нужно? Может быть, все это сложилось случайно и непреднамеренно?  И здесь можно со всей ответственностью заявить: «Нет, не случайно, а преднамеренно и целенаправленно. А нужно это тем, кто хочет иметь реальную власть над миром и фактически ее уже почти имеет».  Ведь если все это совместить: «привлекательность» демократии, как лучшего общественного устройства, подмена «свободы выбора» плюрализмом мнений, формирование целенаправленной пропагандой общественного мнения и личных убеждений, то получим ситуацию, которую вполне можно назвать «новым тоталитаризмом» и которая благополучно накрывает уже почти весь цивилизованный мир.

 

Причем самое страшное здесь, что этот «новый тоталитаризм» остается непонятым и незамеченным (до поры). Ведь всем «хорошо известно», и это, кстати, тоже входит элементом в тот самый механизм пропаганды, что тоталитаризм это то, что было в СССР при Сталине (да и  осталось отчасти до сих пор), и в Германии в какой-то период при Гитлере.  Демократическим цивилизованным государствам тоталитаризм, дескать, не грозит, они от него навсегда застрахованы «свободным демократическим устройством». Вот эта абсолютная убежденность в собственной неуязвимости и позволяет сегодняшним тоталитаристским тенденциям завоевывать все больше и больше пространства. Уже упомянутые мной авторы книги «Эпоха пропаганды» хотя и надеются своей книгой остановить сползание цивилизованного мира к тоталитаризму, с горечью отмечают: «Последствия для демократии могут быть зловещими. Поскольку [в пропаганде] используются все более и более простые приемы убеждения, люди становятся все менее и менее информированными и искушенными в гражданских вопросах. Результатом является спираль невежества:  циничные народные массы, бомбардируемые все более бессмысленной пропагандой, для обработки и понимания которой у них имеется все меньше навыков и склонностей».  А это как раз и есть та почва, на которой пышным цветом произрастает сегодняшний  тоталитаризм, какими бы маскировочными названиями его не скрывали.

 

В свое время я уже писал о такой характеристике тоталитаризма как «добровольное единомыслие».  К этому надо добавить, по крайней мере, еще один момент. Человек вообще не любит анализировать сложности и всегда предпочитает простые формулы и объяснения, так уж человек устроен. Так вот, любой тоталитарный режим (если внимательно и непредубежденно посмотреть) использует это человеческое свойство и разрабатывает упрощенные и ясные картины окружающего мира, человеческого социума, экономических отношений и пр., доводя их порой до простейших схем: черное-белое, плохое-хорошее, богатый-бедный и т.д.  Для  подрастающего поколения, которое любит действия коллективные, применяются механизмы лозунгов - речёвок, исполняемых обязательно дружным хором. Кажется, что все это уже  было где-то в далеком прошлом, но тоталитарные режимы всегда находят маски, которые делают каждый новый такой режим не похожим на старые: «это было где-то там у них,  у нас это означает совершенно другое».

 

Известный мыслитель С. Аверинцев в своей статье «Преодоление тоталитаризма» с грустью замечает : «Я ощущаю в себе тревогу всякий раз, когда встречаю у молодого поколения … ту самую готовность чересчур доверчиво, без малейшего чувства личной ответственности, подхватывать и хором выкрикивать подсказываемые медиальным механизмом «истины», которым в свое время так широко пользовались тоталитарные системы создавая и Hitlerjugend и комсомол … И перестала ли эта склонность быть опасной после конца «классического» тоталитаризма?». Тут можно с уверенностью ответить уважаемому автору: нет, не перестала, а наоборот, при существующих средствах массовой информации многократно усилилась.

 

Вот такое открывается лицо у современной «демократии», если отодвинуть в сторону красивые фразы о свободе, равенстве, братстве и благоденствии и заглянуть за красочные рекламные вывески.