том второй

 

 

 

...И ничто не забыто,

и никто не забыт

 

В альбом ветерана

И там сгорел он не за грош,

Ведь был солдат бумажный.

Б.Окуджава

Как твой бумажный братик,

Горел ты в тех боях,

Молоденький солдатик

С винтовкою в руках.

От славной биографии

Давно прошедших лет

Остались фотографии

И вырезки газет,

Да рана незакрытая

От фронтовых дождей,

И голова, забитая

Цитатами вождей,

Квартира запылённая

На верхнем этаже

И память обожжённая

Сквозь статус ПМЖ.

 

 

 

Памяти пропавших без вести

Политые солдатской кровью

Хранят просторы Подмосковья

Неизгладимый страшный след

Всех наших подвигов и бед.

 

Их нет в живых, нет в списках павших

Героев, без вести пропавших.

Их кости тлеют по полянам

Едва прикрытые бурьяном.

 

В машинах, в танках, в самолётах

Они гниют в лесных болотах.

В тиши полей, в тени дубрав,

Своею смертью смерть поправ.

 

Им тишина за всё награда.

Они не слышат шум парада.

Им солнца луч, как вечный пламень,

И шар земной – надгробный камень.

 

И среди них, как все забытый,

Лежит и мой отец убитый.

Простой солдат. Пехотный полк.

Он честно выполнил свой долг.

 

 

 

* * *

Несли потери мы вдвойне,

Но шли вперёд, не зная брода.

Кто пал героем на войне,

А кто пропал, как враг народа.

 

Кто под салют, кто в тишине,

Но тем и тем страна обязана.

Не верьте, люди, их вине,

Здесь правда ложью перемазана.

 

 

 

* * *

От прожитых лет мне осталось в наследство

Трагических дней и ночей череда,

Военной грозой опалённое детство.

Я часто во сне возвращаюсь туда.

 

Зима сорок первого, злые морозы,

Печурка в землянке, свет тусклой свечи,

Топчан деревянный и детские слёзы,

И вопли сирены в кромешной ночи.

 

Сожжённых дотла городов панорамы,

Фашистских снарядов смертельный свинец,

Печальные лица сестрёнки и мамы,

В боях под Москвою пропавший отец.

 

Он только успел написать пару строк

И где-то упал, как осенний листок:

Гроза бушевала, свинцовый бил град –

В полях Подмосковья сплошной «листопад».

И сколько ещё без фамилий и дат

В ту гиблую осень пропало солдат.

 

Великой победы большая беда.

И нам от неё не уйти никуда.

 

 

 

* * *

Ни фамилий, ни дат

У безвестных могил,

И пропал тот солдат

Будто вовсе не жил.

 

Дети что-то рисуют

На дорожке из плит.

Никого не волнует,

Кто под камнем лежит.

 

Лишь в руке из гранита

Тусклый факел горит,

И ничто не забыто,

И никто не забыт.

 

 

 

* * *

Девятое мая и Красная площадь,

Под сводный оркестр ежегодный парад.

И ветер знамёна победы полощет,

На сердце и радость, и горечь утрат.

 

Давно уже нет ветеранской колонны,

Под штатским министром крутой автоконь.

Плывут над Москвой колокольные звоны,

Как вечная память и вечный огонь.

 

Не хочется верить, что Сталин был лох,

Но враг в сорок первом застал нас врасплох.

Затем, что ни день, то проигранный бой,

Октябрь – и немцы уже под Москвой.

 

Сошёл, как туман, ворошиловский бред,

Прошли времена лошадиных побед.

У нашей победы другая цена,

Мы чашу страданий испили до дна.

 

Чтоб слухи убрать, не пора ли теперь

Назвать виноватых тех страшных потерь?

Чем пакостней ложь, тем нужнее вдвойне

Вся горькая правда об этой войне.

Она всем поможет ещё раз понять:

Победу у нас никому не отнять.

 

 

 

Бессмертный полк

Есть долг святой служить отчизне.

Он иногда превыше жизни.

И тот, кто выполнил свой долг,

Навек вошёл в бессмертный полк.

 

В нём всем и почести, и слава,

И нет командного состава.

Нестроевой печальный ход –

Идёт погибший наш народ.

 

Кто в телогрейках, кто в погонах –

Их счёт затерян в миллионах

На всех фронтах когда-то павших,

Убитых, без вести пропавших

 

В жестоких битвах легендарных

И по вине вождей бездарных,

Когда боец шёл против танка,

А позади заград-Лубянка.

 

И замкнут круг – хоть круть, хоть верть.

Один лишь выход – это смерть

С последней связкою гранат,

Чтоб не пролез к столице гад.

 

Мне часто снится Подмосковье

И мой отец, истёкший кровью,

Погибший в первом же бою.

Он честно отдал жизнь свою

Шагнувший по команде в ад

Бессмертного полка солдат.

 

 

 

* * *

Дай бог мне с волею собраться,

Не потерять остаток сил,

Чтоб устоять, не разрыдаться

У неухоженных могил.

На целом свете без сомненья

Нет для меня дороже мест.

Здесь должен я просить прощенья

За свой негаданный отъезд.

 

 

 

Мы когда-то тоже жили...

 

По мотивам Р. М. Рильке

Прерви, Господь, засушливое лето,

Брось тень свою по нивам и лесам.

Ветрам свободу дай, пусть гонят до рассвета

Армады туч по синим небесам.

 

От высохших полей зерна не жди.

Плывёт жара над выжженною гладью.

Пошли, Господь, желанные дожди

На землю грешную своею благодатью.

 

Бессонница и тусклая лампада,

Раздумья долгие и муки над письмом,

Аллеи тёмные заброшенного сада

И серп луны, плывущий за окном.

 

Кто одинок, тот не найдёт покоя.

Ему свой дом достроить не успеть.

И не стоять в слезах пред аналоем,

И песнь любви и счастья не пропеть.

 

 

 

Памяти Варлама Шаламова

Были в годы его молодые

В лагерях «пионеры» седые.

Слово «лагерь» тогда на устах

Вызывало тревогу и страх.

 

На всю жизнь не забыл каждый зек

Дом казённый – холодный барак,

Этот славный советский «Артек»,

Этот ад, погружённый во мрак.

 

Ту полоску земли вдоль забора,

Что во сне ему снилась не раз,

Эту мёртвую зону обзора

И прожектора дьявольский глаз.

 

Взгляд недобрый у вохра солдата,

Что армейский доматывал срок,

И чернёную сталь автомата,

И готовность нажать на курок,

 

Бесконечный сибирский простор,

Столько судеб унёсший навек.

На таёжной делянке костёр

Разжигает измученный зэк.

Ноябрь 2010

 

 

 

Памяти Майи Плисецкой

  Прервался танец, свет погас.

Жизнь пронеслась, как звёздный час,

Как песня звонкая пропета

Во славу русского балета.

 

На сценах мира, лебедем взлетая,

Танцует Майя, вечно молодая.

 

 

 

Памяти Славы

С небольшой акварельной картины,

Что на гвоздике тонком висит,

С неподвижным лицом Арлекина

Синий клоун печально глядит.

 

И глаза в синеве, и виски –

Синий цвет безысходной тоски.

Он молчит, здесь излишни слова –

Обо всём говорит синева.

 

Как пронзает меня этот взгляд.

Будто я перед ним виноват,

Что средь шуток и клоунских поз

Я не смог разглядеть его слёз,

Что так рано отыграна роль,

И закончена жизни гастроль.

 

 

 

Памяти Булата Окуджавы

I

Отголосок России той старой,

Рыцарь совести, чести боец,

Фронтовик, неразлучный с гитарой,

Как воробышек хрупкий, певец.

 

Он был весь исключеньем из правил,

Лучик солнца в удушливой мгле.

И как косточку, сердце оставил

Нам, зарыв его в тёплой земле.

 

И звучат его песни, как прежде –

Они стали и нашей судьбой.

Под оркестрик любви и надежды

В небо шарик летит голубой.

 

А ко всем потерпевшим крушенье

Подбирает слова и ключи

Тот последний троллейбус спасенья,

По бульварам кружащий в ночи.

 

II

Всем ненастьям и бедам открыт,

Чист душою ты умер солдатом.

И вернулся к нам, в бронзе отлит,

Тихой улочкой – старым Арбатом.

 

III

В часы холодного заката,

Во тьме космических полей

Ты отыщи звезду Булата,

И станет на душе светлей.

 

 

 

Памяти Владимира Высоцкого

Он нам правду о жизни пропел

Без купюр и фальшивых намазок,

На пределе раздувшихся вен,

На надрыве растянутых связок.

 

Его голос звучал над страной

Из окон коммуналок и тюрем.

Он был совестью нашей больной,

Потому и запомнился людям.

 

 

 

На старом кладбище

В. Иванченко

Слои тяжёлой рыжей пыли

Уложит время на крестах,

И зарастут травой могилы,

Надгробья превратятся в прах.

 

И память в тленной паутине

В кладбищенской погаснет мгле,

В небесной растворится сини,

В степном утонет ковыле.

 

И не останется и были

Ни о тебе, ни обо мне,

Что мы когда-то тоже жили

Свой миг счастливый на земле.

 

Смотрю на холмик я осевший,

Чужое сердце не болит.

Крест однорукий проржавевший

Торчит, как старый инвалид.

 

 

 

Счастья земного глоток

 

* * *

Сырость и прохлада, грустная пора.

Солнце запропало, дождь идёт с утра.

То забарабанит, то заморосит,

Нитками – ручьями – на стекле висит.

 

Ветки, как деревьев высохшие руки.

Время размышлений и осенней скуки.

Очищайте души, зажигайте свечи –

Быстро день короткий переходит в вечер.

 

 

* * *

Как длится время до рассвета,

Какая грустная пора,

Как быстро пролетело лето,

Как были чудны вечера.

 

Душа осенней мгле не рада,

Душа печалится до слёз –

Пора дождей и листопада,

Пора нелёгких дум и грёз.

 

И воздух, пахнущий озоном,

И увядающая цветь,

И три берёзки под балконом

С листвой, успевшей пожелтеть.

 

 

* * *

Ещё не время листопада,

Газон не заливает медь,

И ветки на деревьях сада

Ещё не начали желтеть.

 

Всё чаще сквозь армады туч

Не проникает солнца луч,

И по ночам уже прохладно.

Но, от жары устав изрядно,

Возврата лета мы не просим

И с лёгкой грустью встретим осень.

 

Закончится пора волнений,

Настанет время размышлений:

Кому – замаливать грехи,

Ну а кому – писать стихи.

 

 

 

* * *

Ещё не слышны птичьи трели,

А двор зелёный, как в апреле.

Совсем с ума сошла погода,

Рыдает матушка-природа.

 

Как не понять её нам слёзы:

Январь к концу, а где морозы?

И за окном вместо метели

Промозглой осени капели.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

На душе тоскливо в тихий час рассвета,

И блестит поляна мокрою травой.

Жаркое, сухое пролетело лето,

Льёт вторые сутки дождик проливной

 

Словно виноватый, сильно запоздавший,

Принесённый в тучах на лихих ветрах

Плачет о любимых, в засухе пропавших

Так и не расцветших полевых цветах.

 

 

 

* * *

Всё вокруг стало тусклым и блёклым,

В суете утонуло мирской.

И холодные капли по стёклам

Барабанят осенней тоской.

 

В тихой дрёме деревья поникли,

Уже скоро зима подойдёт.

И под белые снежные вихри

Канет в лету ещё один год.

 

Отстучат дождевые капели

И уснут в хрустале до весны.

В ночи зимние в тёплой постели

Удивительно сладостны сны.

 

 

 

* * *

Нахмурилось небо

и смотрит сердито,

А дождь моросит,

как сквозь мелкое сито.

 

Вот где-то вдали

полыхнула зарница,

Забилась душа,

как подбитая птица.

 

Раскатистый гром

прогремел многократно,

Ещё одно лето

ушло безвозвратно.

 

Но лучик надежды

сквозь тучи пробьётся,

И даль засинеет,

и хмарь разойдётся.

 

На небе волшебная

вспыхнет подкова,

И доброе солнце

согреет нас снова.

 

 

 

* * *

Как хорошо в полночный час,

В час тишины и грёз

Смотреть, не отрывая глаз,

На караваны звёзд.

 

Путями млечными проплыть,

О вечном помечтать.

И просто жить, и просто быть,

И просто созерцать.

 

 

 

* * *

Метите снежные метели,

Несите красок новизну,

Пусть ваши белые пастели

Покроют скуки желтизну.

 

Звени, хрусталь замёрзших струй,

Волнуй прохлады дуновенье,

Как детский чистый поцелуй,

Как первый снег, как вдохновенье.

 

 

 

* * *

Холодных капель звон хрустальный,

Засохших веток лёгкий хруст,

Как в ипостаси изначальной

Увядшей розы голый куст.

 

В саду рябина красной кистью

Прощальный отдаёт поклон.

Её оборванные листья

К нам ветер гонит на балкон.

 

Остывший луч сквозь неба просинь,

Мелькнув, погас в закате дня.

В который раз старушка-осень

Дождём приветствует меня.

 

 

 

* * *

В синем небе, чуть дыша,

облака повисли.

Потихоньку, не спеша

собираю мысли.

Шью из ткани облаков

белые сорочки,

Из букета нужных слов

составляю строчки.

И рождаются в тиши

цвета крови алые

Откровения души –

рифмы запоздалые.

 

 

 

* * *

Добрый нежный августовский вечер

Холодком ложится нам на плечи,

Каждый кустик, каждый лепесток

Освежает лёгкий ветерок.

Ни одно не светится окно,

Дом усталый спит давным-давно.

Льётся свет ночного фонаря,

Тихой грустью землю серебря.

А на небе звёзды и луна,

А кругом такая тишина.

Как прекрасно в этой тишине

Быть, мой друг, с тобой наедине.

 

 

 

* * *

Сырой сентябрь печалит нас,

Трава пожухла на газоне,

И я один в который раз

Скучаю на своём балконе.

 

Я ко всему уже привык,

Я не стеснён квартирной клеткой.

Холодный ветер-озорник

Мне машет пожелтевшей веткой.

 

Марфушка спряталась в траве

Над норкой полевых мышей,

На её мокрой голове

Торчат локаторы ушей.

 

Приметы осени кругом,

Тоска дождём струится с неба,

И мокнут крошки под окном

За день несклёванного хлеба.

 

Но жизнь подобна доброй сказке,

И вас не огорчает пусть

Ни желтизна осенней краски,

Ни зарифмованная грусть.

 

 

 

* * *

Опять испортилась погода,

В свинцовых тучах небосвод,

Трусливо замерла природа,

И битвы предрешён исход.

 

Слышны раскаты громовые,

И грозовой пугает фронт,

Сверкают молнии шальные

И падают за горизонт.

 

Но как изменится всё скоро

Под тёплым солнечным лучом,

Проснутся фауна и флора,

И жизнь опять забьёт ключом.

 

 

 

* * *

Осенние грёзы,

прощальные трели,

Последние стаи

на юг пролетели,

Последние астры

завяли в вазоне,

Опавшие листья

лежат на балконе.

И сжатое поле,

и скошенный луг,

И всё пожелтело

и стихло вокруг.

 

Деревья безлики,

как будни пустые,

Давно облетели

их кроны густые.

Вчера молодые,

счастливо влюблённые

Сегодня в аллее

грустят полусонные.

 

Холодной луны

серебристое око

На небе вечернем

висит одиноко.

Свет лунный блестит

на асфальте дорог,

Мир полон волнений,

надежд и тревог.

 

 

 

Листопад

Ярких красок осенний парад

Не принёс мне покой и отраду.

Вновь за нашим окном листопад,

Листья жёлтые кружат по саду.

 

На балконе цветочный распад,

Грусть-тоска разлита по фасаду,

И деревья уныло стоят,

По осеннему плача наряду.

 

Я о чём-то прошу невпопад,

Я тоскую по милому взгляду.

У меня на душе листопад,

Листья жёлтые кружат по саду.

 

Обострённая горечь утрат,

Сколько близких потеряно кряду.

Их могилы прикрыл листопад,

Листья жёлтые кружат по саду.

 

Правит осень свой бал-маскарад

Каждый раз по тому же обряду,

И опять за окном листопад,

Листья жёлтые кружат по саду.

 

Как стремительно годы летят,

Год последний совсем уже рядом.

Листопад, листопад, листопад,

Листья жёлтые кружат по саду.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

"Листопад"

 Муз. Николая Куренкова

 Сл. Семёна Фирштейна

Исполняют:

Кристина Гордадзе (Сопрано)

Николай Куренков (Фортепиано)

Леонид Яблонский (Гитара)

 

 

 

 

* * *

В тёмном небе закат догорает,

Чуть дымится вдали горизонт.

Над уснувшей землёй раскрывает

Ночь-волшебница звёздный свой зонт.

 

Удивительный сказочный мир

Недоступных далёких планет

С чередою плывущих светил.

Я люблю их серебряный свет.

 

Я люблю эту высь без конца,

Необъятную вечность вокруг.

Эту жизнь, эту тайну творца,

Красоту твоих плеч, твоих рук.

 

Этот нежный балконный цветок,

В тьме ночной утопающий луг.

Этот счастья земного глоток –

Грусти, радости, горя и мук.

 

 

 

* * *

Ноябрь – последний месяц осени,

Холодный, серый и дождливый.

На небе ни единой просини,

Лишь туч свинцовые разливы.

 

Острей печаль и боль разлуки,

Всё больше тяжких дум и снов.

И бьются капли жёлтой скуки

В глаза стеклянные домов.

 

 

 

Зимнее утро

На ёлках огоньки-бенгальчики

По веткам прыгают, как зайчики.

И небо – синь, и солнце – ласка,

И утро зимнее, как сказка.

 

На стёклах красочный узор,

Укутанные в лёд берёзы

Под струн волшебных перезвон

Хрустальные роняют слёзы.

 

Бессильна дворника лопата,

Дома по окна замело.

Снег свежий рыхлый, словно вата,

И всё вокруг белым-бело.

 

 

 

Весенний этюд

Деревья дружно зеленели,

Не умолкал пернатых хор.

Под их восторженные трели

Помолодел наш старый двор.

 

Блаженство запаха и цвета

Весенней солнечной поры.

И много музыки и света

И шум весёлый детворы.

 

Я наслаждался этой новью,

Её нектар пил не спеша.

И благодатью, и любовью

Переполнялася душа.

 

И позабыв про всё на свете,

Я счастлив был, как эти дети.

И было лишь одно желание:

Продлить весны очарование.

 

 

 

* * *

День отошёл дождливый и холодный,

Пропал во мгле лиловый небосклон.

Настырный ветер словно пес голодный

Скулит и рвётся в жалюзи окон.

 

Минувших лет забытые картины,

Разбуженные памяти волной,

Встают и оживают, как руины,

Покрытые седою пеленой.

 

 

 

* * *

Уже на взводе старости курок,

И нас томит душевное ненастье,

И дорог каждый дружеский звонок

И каждое сердечное участие.

 

И мы спешим, волнуясь, к телефону,

Еще мы, слава богу, не одни.

Листва опавшая по мокрому газону

Кружит и падает, как прожитые дни.

 

 

 

* * *

Не соглашусь я никогда,

что жизнь поблёкла.

Очки снимите, господа,

протрите стёкла.

Заголубеет туч свинец,

даль станет ясна,

И вы поймете, наконец,

что жизнь прекрасна.

 

 

 

* * *

Уходит желтизна и слякоть,

И грязь просёлочных дорог.

Душа уже не хочет плакать,

Рассеян дум осенних смог.

Простившись с красотой и негой,

Скучает без цветов балкон.

Придёт зима, и первым снегом

Дворовый заметёт газон.

 

На окнах кисточкой хрустальной

Напишет молодой мороз

На память осени печальной

Букет из белых снежных роз.

А если небо, как в апреле,

Да ещё солнце на восход,

Вновь застучит, сбиваясь в трели,

Оживших капель хоровод.

 

 

 

Встреча

Как по новым местам незнакомым,

Погасив ностальгии волну,

Я бродил по Тверским и Садовым,

Словно прибыл в другую страну.

 

Розовели закатные дали

Над высокой кремлёвской стеной,

Колокольные звоны вещали

Нам о бренности жизни земной.

 

Я смотрел на усталые лица

Торопливо идущих людей

Редкий гость зарубежный столицы,

Позабытый, ненужный, ничей.

 

Постоялец панельных коробок,

Старый клоп коммунальных щелей,

Обалдевший от смога и пробок,

От избытка российских рублей.

 

Благодать колокольного звона,

Как страны возрождаемой клич.

В лабиринтах стекла и бетона

Заблудился бывалый москвич.

 

 

 

* * *

Апрельского солнца весёлые блики

И детские лица, как ангелов лики,

И раньше рассветы и позже закаты,

И птицы вернулись в родные пенаты.

Их радость звонка и неугомонна,

А синее небо светло и бездонно.

 

 

 

* * *

Весна нас дурманит цветущею новью,

И кажется, мир весь заполнен любовью.

И хочется петь и влюбляться, как прежде,

И робко душа замирает в надежде,

Что наши года – есть ещё веха средняя,

И эта весна далеко не последняя.

 

 

 

Чёрная метка

На небе свинцово-лиловые тучи,

Искрясь, громоздились, как горные кручи.

Ворвавшийся вместе с грозой ураган

Рвал в клочья холодный промозглый туман,

 

Раскатами грома пугал нас из мрака,

То плакал ребёнком, то выл, как собака.

И так неуёмно, как буйный в экстазе,

Закручивал смерчи из пыли и грязи,

 

С листвой прошлогодней плясал на дороге –

Глаза светофоров моргали в тревоге.

В разгаре веселья по старой привычке

Столбы и деревья ломал, словно спички,

 

Неубранный парус трепал, как мочало,

И пеною брызгал на камни причала.

Совсем обезумев, как хищник рычал.

Но город в испуге трусливо молчал.

 

Могучей стихии живая картина,

Где небо с землёю слились воедино,

Есть чёрная метка адамову роду,

Что так непростительно губит природу.

 

 

 

* * *

Животворная синь небосвода,

Солнце льёт свой целебный бальзам.

Раскрывает, проснувшись, природа

Божий мир удивлённым глазам.

 

На газоне просохли дорожки,

Тёплый воздух прозрачен и чист,

На берёзах повисли серёжки –

Значит, скоро распустится лист.

 

Манит ввысь голубиная стая,

За окном детский смех, птичья трель.

Здравствуй, жизни пора золотая,

Здравствуй, юный красавец апрель.

 

 

 

* * *

С утра осенняя прохлада

Сменила летнюю жару.

Лишившись своего наряда,

Дрожат деревья на ветру.

 

Уже не радуют прогнозы,

Вновь собирается гроза.

На лепестке опавшем розы

Блестит росинка, как слеза.

 

В холодном утреннем тумане

Чуть светится фонарный луч,

А в небе, словно в океане,

Плывут армады тёмных туч.

 

 

 

* * *

Сошли снега, прошли метели,

Сияет небо синевой,

И птичьи радостные трели,

И солнца диск над головой.

 

Пьянит апрельская погода,

Родник весенний бьёт ключом,

И пробуждается природа

Под тёплым солнечным лучом.

 

Цветы раскрылись. На газоне

Всей мошкаре объявлен слёт.

Шмелей жужжанье на балконе –

Как сладок их янтарный мёд.

 

Прилива чувств не передать.

Земная божья благодать.

Пора любви, пора цветенья,

Пора надежд и вдохновенья.

 

 

 

* * *

Деревья голые заламывают руки –

Им старую листву не удержать.

Пора унылая, пора дождей и скуки,

Им до весны на холоде дрожать.

 

Огонь погас, и мир стал одноцветным,

В распаханных полях ни колоска.

Воспоминания о прожитом, заветном...

Избитое клише – осенняя тоска.

 

 

 

* * *

Есть природы пора золотая,

Это время цветущего мая.

Сколько неги, тепла, сколько света,

Всё живое любовью согрето.

Ослепляет лазурь небосвода,

Ото сна пробудилась природа.

Всё, что осенью было раздето,

Вновь в зелёную форму одето.

Каждый год обновлённый пейзаж

И прекрасная явь, не мираж.

На лугах распустились цветы –

Вернисаж неземной красоты.

Птичьи трели, как звуки оркестра.

Дирижёр – сам великий маэстро.

Открывает торжественно бал,

И звучит не смолкая хорал.

P. S.

Нас убеждать не надо даже,

Чьи эти райские пейзажи

И лепестковые метели,

Чьей кисти эти акварели.

 

 

 

* * *

Декабрь, похожий на апрель,

Лишь птичьего не слышно пения,

Стучит холодная капель,

И на душе тоска осенняя.

 

Но ты, братишка, не канючь:

По небу побродив немножко,

Вновь солнце выйдет из-за туч

И в наше заглянув окошко,

Согреет ласковым лучом,

И жизнь опять забьёт ключом.

 

 

 

* * *

Прошли февральские метели,

Закончилась пора ненастная,

И зазвенели птичьи трели,

И небо солнечное, ясное

 

Струит нам радость и тепло,

И на душе моей светло.

 

В ней пробуждается желание

С нахлынувшей весенней новью

Под магией очарования

Всех одарить своей любовью.

 

 

 

* * *

Чарует майским буйством жизнь

Неповторима и прекрасна.

Пей по глотку, не торопись,

Не проживи её напрасно.

 

Взгляни вокруг, какие краски,

Весенний сад подобен сказке.

Лес ожил, словно расколдован,

И шум листвы, и птичий гомон.

Спор из-за гнёзд, страстей угар,

Пора любви пернатых пар.

 

Серёжки на ветвях берёзы

И ливни первые, и грозы,

Газон с цветами и травой,

И неба синь над головой.

 

Наш мир таинственно велик,

А солнца диск, как Божий лик,

Уже с утра на радость нам

Струит живительный бальзам.

 

Природа, пробудившись, млеет,

И всё цветёт и молодеет.

Мы вновь, как в юности, мечтаем

И лет прожитых не считаем.

 

 

 

* * *

В душе эмоций через край,

Бушует цветь и плоть.

Ещё один цветущий май

Мне подарил Господь.

 

Живой букет тепла и света –

Земная благодать.

Её с рассвета до рассвета

Так сладостно вдыхать.

 

Пусть годы жизни пролетели,

Есть молодые сны,

Есть шум листвы, есть звон капели,

Есть музыка весны.

 

 

 

* * *

В аллеях парка полусонных

Так сиротливо без влюблённых.

Холодный ветер – дворник строгий –

Листву гоняет вдоль дороги

И заметает по углам

Уже ненужную, как хлам.

 

После жары невыносимой

Гуляю по тропе любимой,

Дышу прохладою сырой,

В душе блаженство и покой.

Всю эту божью благодать

Словами трудно передать.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Душа измаялась от сплина.

Ну, наконец, пришла зима,

И за ночь снежная перина

Накрыла землю и дома.

 

И всё застыло в белой краске,

И зимний лес стоит, как в сказке.

Капель в сосульки леденеет,

И солнце светит, но не греет,

Хотя и яркое такое,

И небо сине-голубоe.

 

А во дворе уже с утра

В снежки играет детвора.

И радость детская беспечна,

А даль светла и бесконечна.

 

 

 

* * *

Как всё отлажено в природе,

Часы идут, и сбоев нет:

Ноябрь, и осень на исходе,

Она меняет свой портрет.

 

Седеют жёлтые картинки,

Уже в упряжке белый конь,

И тают первые снежинки,

Упав на тёплую ладонь.

 

 

 

 

 

Признание в любви

 

 

* * *

Уж сколько лет, любя,

Как юноша, волнуясь,

Гляжу я на тебя

И каждый раз любуюсь,

 

Как старый ювелир,

В прекрасное влюблённый,

На голубой сапфир,

Искусно огранённый.

 

 

 

* * *

Сияй неугасимая

Нетленной купиной,

Ты, страсть неутолимая,

Ты, ангел мой земной.

 

Ты – маха обнажённая

Смущённо-озорная,

Мадонна просветлённая,

Прекрасная Даная.

 

Ты – песня лебединая,

Родной мой человек.

Тебя люблю, любимая,

Всем сердцем и навек!

 

 

 

* * *

Стекает воск с горящих свечек.

Она стоит, потупив взгляд,

Мой драгоценный человечек,

И что-то шепчет невпопад.

Её молитвы не нарушу,

Летят слова надежды ввысь.

И что-то очищает душу

И смыслом наполняет жизнь.

 

 

 

* * *

Пока как художник она дилетант,

Пока лишь рождается юный талант,

Пока она только одета по моде,

Но чувствую я, что беда на подходе.

 

С утра за мольбертом рисует цветочки –

В семейном быту начались заморочки:

Готовить еду для художницы драма,

Не будет кухарить богемная дама.

 

Какое противное слово «обед».

Ей ближе на скорую руку фуршет.

И что ей о бренном доказывать всуе –

Она отрешённая живописует.

 

Я в полном отпаде, что делать, не знаю,

Как вылечить мне заболевшую Раю?

А может быть, не о чём здесь горевать?

Она молодец, что пошла рисовать.

 

 

 

 

* * *

Вопрос для каждого извечный:

В чём счастье жизни быстротечной?

Лишь только на излёте лет

Я для себя нашёл ответ:

 

Всей моей жизни рай земной

Ниспослан был с тобой одной.

В восторге чувств неукротимом

Любить тебя и быть любимым.

 

Звучи торжественно, хорал,

Я поднимаю свой бокал

За узы брачного союза,

Мой верный друг, жена и муза.

 

 

 

* * *

Незавидную долю изгоя,

Бесконечных сомнений и мук

Разделила ты рядом со мною,

Мой надёжный и преданный друг.

Может, ветер осенний просвищет,

Унесёт ностальгии синдром,

И казённое это жилище

Нам заменит родительский дом.

Может, душу, как старую рану,

Уж не будет тоска бередить

И как будто по Тёплому стану

Будем мы по Зоннфельду бродить,

Собирая опавшие сливы

В целлофановый старый пакет,

И хоть чуточку будем счастливы

На излёте непрожитых лет.

 

 

 

* * *

Пока живём и память с нами,

Прошедших лет забыть нельзя.

Приходят по ночам со снами

К нам вновь родные и друзья.

 

Два ангела, точнее не сказать,

Святые для меня: сестра и мать,

А третий ангел – моя Рая.

И, слава Богу, что живая.

 

Сын Слава – цирковой артист:

Гимнаст, танцор, эквилибрист.

Репризой острой зал смешил

Печальный клоун, жить спешил.

 

Нёс зрителям и смех, и боль,

Как будто знал свою юдоль.

Он жизнь короткую прожил.

Спасибо, что у нас он был.

 

Как жизнь свою назвать, не знаю,

Ночами бодрствую, а днями отдыхаю.

Хотя такой размен не в радость,

Но это всё, что мне осталось.

 

 

 

* * *

Не терзай своё сердце напрасно –

Седина нам обоим к лицу.

Наша старость мудра и прекрасна,

И за это спасибо Творцу.

 

Мы, навеки друг в друга влюблённые,

Радость, горе событий любых

Благодатью Его озарённые

Делим ровно всегда на двоих.

 

 

 

* * *

Судьбы стезя витиеватая

Она, как зебра полосатая:

То озарит мечта заветная,

То бытовуха беспросветная.

В пустых заботах суетливая,

Но всё же жизнь моя счастливая,

Согретая любимым взглядом,

И моё счастье со мной рядом.

 

 

 

* * *

Мы бредём по пустынной аллее,

От нахлынувшей нежности млея,

И в твоём очарованном взгляде

Синь небесная стынет в прохладе.

 

Сорок лет мы вдвоём неразлучно,

Нам в любую погоду не скучно.

За любви негасимой лампаду

Наша старость дана нам в награду.

 

 

 

 

Все музы носят твоё имя

Когда печаль в который раз

Бросает душу в мрак холодный,

Мне свет твоих любимых глаз

Звездой мерцает путеводной.

 

Ты мне дарована судьбой,

Моя надежда и отрада,

И кроме счастья быть с тобой,

Мне больше ничего не надо.

 

Весь мир под солнцем – это ты,

Источник сил и вдохновения.

От всех грехов и суеты

Мой талисман, моё спасение.

 

Мне повезло прожить любя,

Мечтой парить в небесной сини.

Все мои песни для Тебя,

Все музы носят твоё имя.

 

На это стихотворение композитор Николай Куренков написал песню. Здесь  он её исполняет сам:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

Как ни считай, кончается дорога,

И каждый день теперь подарок Бога.

Морозный, тёплый, ветреный, дождливый,

Но он для нас подаренный, счастливый.

Как миг промчится, временем гонимый,

Всегда прекрасный и неповторимый.

 

И мы хоть запоздало, но поймём,

Какое это счастье – быть вдвоём

И первый луч зари янтарной

Встречать молитвой благодарной.

 

 

 

Песня о Марфушке

Когда в зимний вечер звёздочки, как свечи,

Серебрят деревья в сумраке ночном,

Хорошо Марфушке на моей подушке

Бабушкины сказки слушать перед сном.

 

У моей Марфушки с кисточками ушки,

У моей Марфушки зелёные глаза.

Мы с моей Марфушкой похожи друг на дружку:

Марфушка – непоседа, шалунья, егоза.

 

У Марфушки лапки – острые царапки,

У Марфушки щёрстка, как лебяжий пух.

Все мои игрушки в страхе от Марфушки,

И её боится даже сам петух.

 

Мне моя Марфушка – верная подружка,

Нам с Марфушкой очень хорошо вдвоём:

Спим в одной кроватке, днём играем в прятки,

В садике гуляем, песенки поём.

 

Мир любви и ласки, мир волшебной сказки –

Это мир счастливый маленьких ребят,

Где с обложки книжки серенькие мышки

На меня с Марфушкой радостно глядят.

 

 

 

Признание в любви

В томлении бессонной ночи,

Когда нет сил уже уснуть,

Зеленоглазый ангелочек

Спускается ко мне на грудь.

 

Скребутся лапки, трётся ушко,

И вот мурлычет надо мной

Моя любовь, моя Марфушка,

Кусочек родины живой!

 

О, эти милые царапки

Душе, как божья благодать,

И я целую её лапки

И начинаю засыпать.

 

 

 

 

 

Впечатлений на долгие годы

 

 

Вечерний Майн

С травяным настоем

воздух, как дурман.

Серой пеленою

стелется туман.

В сумерках аллеи

силуэты пар,

Как узор камеи

выткан тротуар.

Чуть дрожа листвою,

старый белотал

Головой седою

на воду упал.

Фонари, как свечи,

пристань на реке,

Летний лунный вечер

в каждом уголке.

Теплота и нежность,

светлая печаль –

Парусник надежды

уплывает вдаль.

Тихое журчанье,

пенных струй разбег,

Лебеди на Майне

белые, как снег.

 

 

 

* * *

Весь в соцветьях роз и бальзамина

Тихий, светлый уголок земной,

Что искал с друзьями Буратино

За волшебной золотой стеной.

 

Вот она, та сказочная дверца,

Руку протяни и приоткрой,

И твоё измученное сердце

Долгожданный обретёт покой.

 

 

 

* * *

Под шапкой снега голубой

Ледник на ярком солнце тает

И вниз набухшей головой

По склону горному сползает.

 

Вконец измучен он теплом,

В воде все трещины и щели,

И вот уже текут ручьём,

Как слёзы, звонкие капели.

 

Шумит весёлый водосток

На все альпийские просторы

И превращаяся в поток,

Он режет каменные горы.

 

 

​

 

 

 

В ущелье

Холодных вод за валом вал,

О скалы разбиваясь, пенится

Реки стремительный обвал,

Грохочет вековая мельница.

Гудит неотвратим, как рок,

Могучий водяной поток.

 

Как предсказание господне,

Стихии тёмной грозный рык,

И исчезает в преисподней

Каскада бешеный язык.

 

Хранят седые истуканы

Ущелья тайны и покой,

И белоснежные туманы

Их накрывают с головой.

 

 

 

Поездка в Веймар

Колыбель благородных идей,

Красота их большого полёта,

Веймар – город великих людей:

Мартин Лютер и Шиллер, и Гёте.

 

Бесконечный блистательный ряд

Музыкантов, поэтов, артистов.

Отчего же печален мой взгляд

Здесь, в толпе любопытных туристов?

 

Оттого, что сквозь времени тьму

Снова вижу я банду шальную,

И извечный вопрос «почему?»

Мою душу терзает больную.

 

Почему не рыдали они

На гранитных своих постаментах

От безумия пьяной толпы

В пауках на коричневых лентах?

 

Как взирать преспокойно могли,

Находясь в непристойной к ним близости,

Где лишь только полоска земли

Отделяла величье от низости?

 

Там ещё кровоточит асфальт,

В ад земной приоткрыты ворота.

Бухенвальд, Бухенвальд, Бухенвальд!

Мартин Лютер и Шиллер, и Гёте.

 

Как велик и как низок народ!

И приводят меня аналогии

В тот далёкий семнадцатый год

Нашей «славной» российской истории.

 

Революция, лики вождей,

Залп Авроры, разбуженный Невский,

Озверевшие толпы людей...

Рядом Пушкин, Толстой, Достоевский.

Июнь 2002

 

 

 

* * *

Где звёздная даль и её бесконечность,

Где циклы времён, уходящие в вечность,

Где всё без начала и всё без конца,

Там центр мирозданья, там место Творца.

 

 

 

 

Лили Марлен

По мотивам песни Ханса Ляйпа*

Красавицу Марлен и юного солдата

Связал навеки не святой алтарь.

Их на любовь благословил когда-то

Свечой венчальной уличный фонарь.

 

И хоть прошло с тех пор так много лет,

Фонарь стоит и льёт свой тусклый свет,

И кажется, что всё без перемен.

Но где солдат, где ты, Лили Марлен?

 

А воздух всё тот же, с пьянящим настоем

И стук учащённый влюблённых сердец.

И юный Ромео стоит перед строем,

И бравый фельдфебель, как строгий отец.

 

Всё так же гуляют влюблённые пары,

И ждут кавалеров казармы и нары,

И кажется, что всё без перемен.

Но где солдат, где ты, Лили Марлен?

 

Душа, в воспоминаниях горя,

Вдруг закричит, как раненая птица,

И чья-то тень в мерцании фонаря

Появится и снова растворится.

 

Но крик умрёт, как птица на лету,

И губы поцелуют пустоту,

И чувств прошедших сладостный дурман

Рассеется, как утренний туман,

И старой песни прозвучит рефрен:

Но где солдат, где ты, Лили Марлен?

 

Увы, от вас осталась лишь молва

Да этой песни грустные слова.

И ты, Марлен, не возвратишься вновь,

Бессмертна в этом мире лишь любовь.

Её хранит для нас из года в год

Перед казармой у больших ворот

Заботливый и добрый как и встарь

Друг всех влюблённых – уличный фонарь.

________________________

* Ханс Ляйп – автор текста песни «Лили Марлен».

 

 

 

 

Новогодний ералаш

Или что-то бог напутал,

Или чёрт залез в компьютер –

Ералаш в календаре:

Бабье лето в декабре.

 

За окном воркуют гульки,

Ни снежинки, ни сосульки.

Луг зелёный, небо сине,

Снега нету и в помине.

 

Много музыки и света,

Площадь празднично одета.

Рождество и Новый год!

Веселись, честной народ!

 

На плакатах и буклетах

Дед Мороз в трусах и кедах.

Век такого не видали:

Вместо лыж жмёт на педали.

Чудеса и вширь, и вдаль –

Blümen blühen uberall*

____________________

* Blümen blühen uberall – Цветы цветут везде (нем.).

 

 

 

* * *

За горизонтом солнце тлело,

Свет гас, и быстро вечерело.

Ночь опускалась молчаливо.

Лишь светофора жёлтый глаз

Моргал печально, сиротливо,

Как будто бы в последний раз.

И под лучом его, как смальта,

Блестела полоса асфальта,

И стёртый от колёс машин

Чернел дороги серпантин.

 

Усыпанный листвой опавшей

Дремал наш городок уставший.

С числом последним октября

Отпал листок календаря,

Прошёл и превратился в тень

Ещё один осенний день,

Приблизив нас к грядущей тризне

Быстротекущей нашей жизни.

 

 

 

* * *

Жизни обновления светлая пора,

Радость вдохновения на душе с утра.

Ласковое солнце трудится давно,

Жёлтенькие зайчики прыгают в окно,

 

Птичье щебетанье, пчёлы на цветах,

Белки на деревьях, утки на прудах.

В этом буйстве даже зацветают пни,

Вюрцбургское лето – золотые дни.

 

На холме белеет замок вдалеке,

Берега гранитные, пристань на реке,

Голубой кораблик, чёрно-серый дым,

Городок на Майне, ставший нам родным.

 

 

 

* * *

Я живу, как барон,

не считаю копейки.

И хожу, как пижон,

в меховой телогрейке.

Уважаю старьё,

я – король редуцирта*,

Дегустирую всё:

от портвейна до спирта.

Хоть нередко болею,

полон жизни пока.

Счёт открытый имею,

правда, лишь в АОКа**.

Ем и пью, что имею,

что имею, ношу.

Ни о чём не жалею,

ничего не прошу.

Социальщик по праву

я который уж год

Всё, что ем на халяву,

зачисляю в доход

И как старый куркуль,

оседлавший удачу,

Наглотавшись пилюль,

становлюсь всё богаче.

__________________________

* Редуцирт (reduziert –нем.) – скидки, уценённый товар.

** АОК (Allgemeine Ortskrankenkasse – нем.) – одна из самых крупных

компаний медицинского страхования в Германии, больничная страховая
касса.

 

 

 

* * *

Непрошеный, незваный

Приезжий житель рая

Под крышею стеклянной

Смиренно жду трамвая.

 

За горизонт за облачный

Последний гром скатился,

Весёлый зайчик солнечный

Запрыгал, засветился.

 

Излилася слезами

Хмарь, туча беспросветная,

И радуга огнями

Зажглася семицветная.

 

Стоит дугой хрустальной

Из брызг и из тумана

На площади вокзальной

У старого фонтана.

 

Придёт по расписанию

И мой трамвай уютный.

Бродяге по желанию

Любой маршрут попутный

 

Цветной мираж качнётся

Под лёгкий ветерок,

Мне зайчик улыбнётся,

И прозвенит звонок.

 

Присяду у окошка,

Чуть-чуть глаза прикрою.

Замельтешит дорожка

Стальною колеёю.

 

Ничем не озадачен,

Бессрочно выходной.

Во все концы оплачен

Билет мой проездной.

 

 

* * *

Рассеются тучи, и солнце взойдёт,

И тёплый немецкий трамвай подойдёт.

Укроет, согреет, спасёт от ненастья –

Дорога скитаний – еврейское счастье.

 

И только порою сквозь времени замять

Взорвётся в ночи беспокойная память,

Зажжётся свеча над расстрельным обрывом,

И сердце сожмётся, и волосы – дыбом.

 

 

* * *

Надо мной небосвод синий-синий,

Солнце льёт свой полуденный зной.

На земле царство иглистых пиний

Удивляет своей кривизной.

 

Озарённые солнечным бликом

Чайки в небе, тритончик в траве

Будят мысли о ком-то великом,

Недоступном моей голове.

 

Впечатлений на долгие годы,

Райских кущ неземных благодать.

Дни блаженства на лоне природы,

Запах хвои и водная гладь.

 

В небольшом, но уютном отеле,

Где лишь море да пляжа кусок,

Две недели, как миг, пролетели,

Протекли, как сквозь пальцы песок.

 

На прощание белые линии

Чертит нам самолёт в высоте.

На земле извиваются пинии

В первозданной своей красоте.

Неаполь, сентябрь 2014

 

 

 

Сен-Готардский перевал

Среди нетающих снегов

Дышу небесной синевою,

Барханы белых облаков

Плывут смиренно предо мною.

 

Здесь на огромном валуне

Герой альпийских переходов

Генералиссимус Суворов

Застыл на бронзовом коне.

 

Холодный ветер дует в спину

И пробирает до костей,

Пытаясь вниз по серпантину

Согнать непрошеных гостей.

 

Века он охраняет Альпы,

Вершин седые купола,

Сдирая снеговые скальпы

И раздевая догола.

Июнь 2001

 

 

 

 

 

Продолжение в третьем томе